Блог Марины Мироновой

Недавно один из френдов попросил меня поделиться американским бытием, мол, как же там в Америке живется? Я ответила, что как только муза посетит, непременно отпишу. Сегодня она не прошла мимо, однако, не задержала мои мысли на настоящем моменте, а увела их в далекое начало. Может, оттуда и начну? А продолжение напишу в какой-то другой раз.

Заголовок получился немного пугающий, а, стало быть, задерживающий внимание, но это отнюдь не журналистский трюк, а реалии американской жизни.

Чтобы хоть как-то систематизировать текст, я разбила его на три части – «Материальный аспект», «Душевный аспект» и «Мышление гуманитарной помощи». (Духовного аспекта я касалась ранее, поэтому повторяться не буду).

МАТЕРИАЛЬНЫЙ АСПЕКТ

Отправив запрос в иммиграционные службы США, мы указали причину своего задержавшегося визита – одна из русских церквей брала на работу моего мужа. Иммиграционные службы сказали «ок» и потребовали подписать бумагу, не дающую нам право на другую работу до получения green cards. Процесс оформления документов занял два года. В этом отношении мы оказались очень везучими и не ждали у моря погоды десяток лет. Однако, даже два года кажутся бесконечными, когда у тебя не очень сытый желудок и всего два чемодана вещей.

В течение первых почти полутора лет мы переезжали из дома в дом и с квартиры на квартиру двенадцать раз. Живя в разных семьях, согласившихся нас приютить (а также и кормить), мы испытывали жуткую неловкость от своего вторжения. Условия были чаще всего очень далеки от традиционного представления о гламурном американском быте, поэтому мы открывали для себя новую Америку, входящую в противоречие с нашим живописным о ней представлением.

Долгожданный переезд в свою квартиру был радостным и одновременно тревожным. Мы вошли в нее с тумбочкой, настольной лампой, старым матрасом и все с теми же двумя чемоданами вещей. Начало самостоятельной жизни стало возможным благодаря небольшой церковной зарплате, которую муж начал на тот момент получать. Она составляла 750 долларов в месяц. Из них $75 мы отдавали десятину в церковь, $550 требовалось на аренду квартиры, примерно $80 уходило на коммунальные услуги и где-то $50 стоил бензин. На продукты и предметы первой необходимости оставалось минус 5 долларов.

Подобные ситуации вынуждают людей идти на нелегальные работы, что нам активно рекомендовали более опытные новоамериканцы. Конечно, нам было бы значительно легче идти этим заманчивым компромиссным путем, но в своих сердцах мы чувствовали запрет – восьмигранный знак «СТОП» маячил перед нашими глазами, когда мы украдкой взирали на так необходимые нам деньги. Мы согласились с Богом и прошли тот путь честно не потому, что боялись департации, а потому, что боялись ослушаться Его. Никто, кроме Него, не знал, что в течение семи месяцев нам нужно было растягивать минус пять долларов на каждые тридцать дней. Это был один из самых трудных тестов по учебной дисциплине «Упование на Бога».

Сегодня мы знаем, что иногда хорошо иметь зарплату, которая убегает прежде, чем ты захотел ей воспользоваться, потому что ветер в карманах заводит мотор нашей веры. Родни Ховард-Браун часто делится опытом своей веры, которая ему понадобилась в такой же ситуации, когда он с семьей и 300 долларами приехал в Америку из ЮАР. Спустя несколько лет Кеннет и Глория Коупланд рассказывали ему и его жене: «Мы так сильно хотели помочь вашему служению серьезными финансами, но каждый раз, когда мы хотели это сделать, Господь останавливал нас». «Спасибо, что вы нам тогда не помогли!» - в унисон ответили Родни и Адоника, потому что терновая аллея познания Бога драгоценнее ковровой дорожки, раскатанной на твоем пути.

Тот же Р. Ховард-Браун всегда советует служителям из стран третьего мира, приезжающим на его конференции, чтобы они не фокусировались на экономически процветающих странах в поисках материальной поддержки. «В той земле, куда вас отправил Бог, будет и ваше обеспечение. Бог откроет для вас Свои источники там, и вам не нужно их искать в чужой земле», - говорит он. Несмотря на то, что чужая земля Америка входила в категорию процветающих стран, нам нужно было точно также открывать в ней источники, обнаружив, что доллары здесь на деревьях не растут, а если и растут, то нужно приложить большие усилия, чтобы их оттуда сорвать.

ДУШЕВНЫЙ АСПЕКТ

Сказать, что мы скучали по родным и по нашей церкви – это ничего не сказать. Телефонные разговоры были лимитированы малодоступными для нас расценками. Это сейчас минута разговора с Россией стоит семь центов, а в то время удовольствие услышать родной голос стоило значительно дороже - два доллара.

Отрезанные от родных и старых друзей, и еще не успев обрести новых, мы упрекали Америку за луну, появляющуюся в ночном небе, на которую хотелось выть. Помню наше первое Рождество, которое мы провели в компании друг друга на парковке одного из супермаркетов. Подойдя к дверям светящегося веселыми огоньками магазина, мы собирались как-то скрасить свое празднество за пустым столом и скоротать время среди людей и витрин магазина... забыв, что в Рождество даже супермаркеты уходят на покой, а люди сидят возле праздничных столов и разделяют с близкими теплый домашний уют...

Единственное, что скрашивало в то время одиночество, - это приезды в Америку нашего пастора. Однако, «минусом» было то, что он был успешным служителем, а право на дружбу с таковыми пастор русско-американской церкви, в которой мы были на то время, оставлял исключительно для себя. Ревнуя, что у нас было общее прошлое в России, он зарезервировал для себя настоящее и будущее, перекрыв нам собой доступ к человеку, который был для нас родным.

Таким образом, в душевном аспекте все было аналогично материальному – приходилось искать и открывать новые источники, которые бы не только кормили и одевали, но также восполняли потребности души.

МЫШЛЕНИЕ ГУМАНИТАРНОЙ ПОМОЩИ

В начале 90-х годов, во время бесславного экономического буксования, мы искали пути, чтобы как-то выезжать без помощи государства. На перекрестке семи дорог нашего поиска оказались четыре железнодорожных вагона с гуманитарной помощью, присланных из вожделенной Америки. Одев себя и церковь во все «новое», мы радовались нарядам не по размеру, но пришедшимся по карману.

Нам часто приходилось принимать у себя дома американцев, приехавших в нашу церковь послужить. Я наблюдала, как бдительно они считают деньги и не понимала сей скрупулезности, полагая, что их карманы обвисали только за счет обилия в них зеленых купюр. Мы не ждали материального благословения от этих, казалось, ни в чем не нуждающихся людей, однако, где-то глубоко внутри себя ставили их на позицию давателя, а себя – на позицию принимателя.

С таким отношением мы приехали в Америку. Когда у меня разболелись зубы, и Бог сделал просто чудо, сведя нас с замечательным дантистом, мы были запросто готовы принять его продолжительную работу над по-советски вылеченными зубами. Конечно, наши сердца были преисполнены благодарности за то, что он не взял с нас причитающиеся десятки тысяч долларов, однако, восприняли мы этот бескорыстный шаг с его стороны довольно легко... ведь он – даватель, а мы – приниматели.

Сегодня мы знаем реальную цену его поступка. Тогда мы о ней не догадывались. Наше русское отношение к тому, что американцы – дойные коровы, зижделось в нищенском мышлении, расцветшем в советсих обителях. Конечно, бывают периоды материального бессилия и приемлемости гуманитарной помощи, однако, в жизни каждого человека должна наступить пора даятеля, а не получателя. А то, что начинается такая пора не в кармане, а в уме, мы и усваивали в первые годы своей жизни в Америке.